Пятница, 29.03.2024, 08:27
| RSS

Каталог материалов

Главная » Статьи » Книги и рассказы » 14 инкарнаций Саны Серебряковой

01. Глава 2. Жизнь никогда не будет прежней (ч.2)

Ядерный синтез – чудо природы, когда из ничего рождается целое солнце. Два маленьких ядра обладают колоссальной энергией, она не проявляет себя, пока они не объединятся. Но по отдельности, они никогда не узнают об этом.

Саша убрал руки с клавиатуры, откинувшись на спинку кресла. Чертова Сана, заставила задуматься, и теперь, вся эта фигня лезет в голову.

Он еще раз взглянул на текст, удалил последнюю сентенцию, и заменил на более подходящее ядерной физике предложение. На этом, в общем-то, доклад был готов.

Саша выключил и закрыл ноутбук, крутанулся в кресле, оглядывая свою комнату. Потом взял в руки этот чудной игрушечный китайский домик. Провел пальцем по крашеной шероховатой поверхности. Что-то ему напомнило это ощущение.

Как она там сказала? Во что ты играл в детстве? Все вроде бы как у всех, солдатики, машинки, даже странно сидеть и вспоминать такое.

Китайский домик…

Как-то раз, когда он был совсем маленьким, родственники подарили игрушечный домик из дерева в старинном китайском стиле с мебелью и фигурками. Родителей это насмешило, подобная вещь больше подходила девочке, чем мальчику, но родственники находили, что ничего такого, это же не кукольный домик, а китайский. Он был небольшой, искусно сделан – с несколькими комнатами и характерной крышей с загнутыми к верху краями. Внутри были разодетые фигурки, монахи, пара стражей у входа, какие-то дамы. Вообще, это был храм, но Саша сразу стал называть домик дворцом.

На какое-то время это стало его любимой игрушкой. Саша улыбнулся воспоминаниям. Одну фигурку дамы он даже как-то называл. Кажется, Чиан Ми. Надо же, до сих пор помнится. И у нее была любовь с фигуркой стража. Они всегда жили в этом дворце, и были счастливы. Смешно, как причудлива детская фантазия – напридумывать все это, с игрушечным китайским храмом!

Кажется, в детстве ему нравились фильмы про Китай, это все всегда казалось чем-то близким.

А постойте-ка. Саша вдруг задумался. А действительно, откуда все это появилось? Что еще за история любви между девушкой и стражем дворца? Это рождало какое-то странное ощущение в душе. Теплоты, боли утраты. Стоило вспомнить об этом дворце и игре, как стали оживать подробности. Больше всего он всегда боялся, что на дворец нападут другие солдаты, и этот страж со своим единственным соратником не смогут его защитить.

Черт, да откуда же все это?..

А образы все расцветали, крутились перед глазами. Он смотрел на игрушку в руках, и что-то домик уже увиделся какой-то большой и настоящий, бегущие люди в китайских доспехах, и щемящее чувство в груди…

И тут началось, комната стала растворятся, это чувство будто увлекало куда-то. Сашу словно выбросило из тела через собственную макушку в бесконечную тьму, он полетел, через глубину веков, в далекое прошлое.

 

****

Она сидела на мягкой подстилке и расчесывала длинные черные волосы. Было жарко от многослойных цветастых одежд, воздух был наполнен запахами благовоний и горящих свечей.

Она еще раз полюбовалась на свое отражение в зеркале, и подумала с досадой, когда же ее юное лицо с круглыми щеками станет более женственными и вытянутым? Хотя и так уже прошло семнадцать лун со дня рождения. Но в целом, она находила себя довольно симпатичной. Кому достанется такое сокровище? Отец обещал не отдавать ее за одного из этих надутых князей с тонкими бородками, что отирались здесь толпами.

Бумажная перегородка отошла в сторону, и в комнату заглянула служанка:

– Госпожа, вы готовы? Отец ждет вас.

– Было время, когда ты звала меня просто Чанг Мин.

– Это было давно, и вы были маленькой. А теперь мне нельзя обращаться так к дочери императора.

– Чем я взрослее, тем все вокруг церемоннее.

– Ах, что у вас с волосами? Зачем вы сами их расчесывали, надо было позвать меня!

– Просто, мне захотелось, Чин. Мне кажется… когда-то очень давно, я сама расчесывала волосы, но это было не здесь, в какой-то другой стране.

– Ах, опять эти ваши фантазии. Вы с рождения живете в этом дворце.

– И ни разу не была за его пределами, – поджав губы, пробормотала Чанг Мин.

Служанка Чин принялась укладывать ей волосы.

– Прическа вся нарушена, теперь уйдет слишком много времени, чтобы сделать все, как надо! – посетовала она, засовывая в складки волос поддерживающие деревянные палочки.

– Оставь, Чин, у нас ведь не официальный прием, отец не расстроится, увидев меня с распущенными волосами.

– В таком возрасте неприлично ходить с распущенными волосами, к тому же ваш отец там не один.

Чанг Мин оживилась. Была почти ночь, и если отец в покоях не один, то это точно не сановники, а лишь слуги и охрана.

– Он будет там? – выпалила Чанг Мин куда поспешнее, чем того хотела.

– Будем считать, я не догадалась, о ком вы, госпожа, но конечно он будет там. Ведь он охраняет вашего отца.

– Но сейчас ночь, мы во дворце. От кого? – непонимающе пробормотала она.

Чанг Мин увидела в отражении зеркала, как по лицу Чин прошла какая-то тень. Служанка ответила:

– Наступают сложные времена, поэтому ваш отец уже нигде не чувствует себя в безопасности. Ладно, идемте. Это, конечно, не та укладка, которая должна быть, но мне сказали привести вас как можно скорее, так что пошлите госпожа.

Чанг Мин тяжело поднялась, таскать на себе столько одежды было нелегко. Чин поправила пояс и бант у нее за спиной.

Они вышли в тихий коридор. Чанг Мин горела нетерпением, она снова увидит его! Когда, однажды, отец говорил ей, что позволит самой выбрать мужа, и спрашивал, нет ли у нее кого-то на примете, пришлось солгать, сказав, что нет. Но она не могла рассказать ему правду. Потому что она давно уже любила, Хен Со, начальника императорской гвардии.

Пройдя по бесконечным тусклым галереям, они вошли в большой, хорошо освещенный зал. Отец сидел на подушках в полном императорском одеянии и с мечом у бедра. Это сразу неприятно насторожило Чанг Мин, но она тут же забыла об этом, встретившись глазами с мужественным человеком в красных пластинчатых доспехах, стоящим рядом с ним. Это был он, Хен Со, ее любовь, с которой ей не суждено было быть вместе.

Его взгляд лишь на минутку потеплел, когда она посмотрела на него, но потом Хен Со просто привычно уставился в точку пред собой. Он тоже понимал, что им не суждено быть вместе, но она знала, что он любил ее. Было несколько прекрасных вечеров в том саду. Ах, она не может думать об этом сейчас, в присутствии отца, к тому же, когда он так мрачен.

– Почему так долго, Чин? Я же сказал привести ее немедленно! – гаркнул император.

– Простите, я просто укладывала волосы.

– Волосы! Скоро это превратится в ерунду, не имеющую значения!

– Что случилась, отец? – взволновано воскликнула Чанг Мин.

– Много чего случилось, дочь, – уже спокойнее проговорил император. – В стране заговор. Этой ночью заговорщики планируют напасть на дворец.

– Что? – ноги у Чанг Мин подкосились.

– Ты немедленно уезжаешь в наши северные предместья. Там тебя спрячут, пока все не уладится… Если все уладится. Ты отправляешься прямо сейчас, Хен Со поедет с тобой, с вами будет небольшой отряд из его лучших воинов.

Мысль о том, что она отправляется куда-то с Хен Со, заставила Чанг Мин испытать немного неуместное сейчас радостное возбуждение, но оно тут же сменилось беспокойством:

– Но как же ты, отец? Ты останешься здесь?

– Я император! Я не могу смотреть, как эти змеи вырывают власть прямо у меня из рук! Я буду сражаться с ними! Верная мне армия встала на стены дворца, предатели не войдут сюда!

Вдруг с наружи донесся звон мечей и треск ломаемых перегородок.

– Что происходит?! – резко, вскочил отец, хватаясь за меч. Для его комплекции, это было не так просто.

Хен Со подскочил к стене, и отодвинул ширму, выглядывая.

– Все пропало, они уже во внутреннем саду!

– Но как?!

– Нас предали, мой император! Их пропустили без боя! Сражения ведут только мои гвардейцы!

– Моя дочь! Защити мою дочь! – закричал отец.

– Я уже поклялся, что буду защищать ее, как вас! Быстрее, принцесса, может быть нам удаться прорваться к северным воротам!

Но в этот момент мечи рассекли бумажные перегородки, и в зал заскочили люди в черных доспехах. Ничего страшнее Чанг Мин в жизни не видела.

Хен Со молнией метнулся к одному из них, меч сверкнул в воздухе, и враг упал, но через прореху в перегородке заскакивали еще. Доблестный войн завязал бой сразу с двумя, отец с мечом наголо кинулся на третьего, где-то в углу истошно визжала Чин.

И вдруг, Чанг Мин увидела, что в саду четвертый, и он целится в нее из арбалета.

Свистнула стрела.

С удивлением Чанг Мин увидела, как у нее из груди торчит черное оперение древка, а по расшитому платью расплывается красное пятно. В груди жгло, она почувствовала слабость, и медленно упала на пол. Сквозь застилающий туман, она увидела, как Хен Со, расправляется с врагами, и опять неуместно подумала, что он так прекрасен в бою.

Через мгновение она увидела его лицо над собой, перекошенное отчаянием. Он подхватил ее на руки.

– Все, я говорила, что нам не суждено быть вместе, – прошептала Чанг Мин, силы покидали ее.

– Нет, не умирай, я люблю тебя! – вскричал Хен Со.

– Тогда поцелуй на прощание, – проговорила Чанг Мин тихо.

Хен Со смотрел на нее полными болью и слез глазами, а потом наклонился и поцеловал.

 Это был самый прекрасный поцелуй в жизни Чанг Мин, и он стал последним.

 

****

Саша с громким вздохом выпрямился в кресле. Глаза его были широко открыты, сердце бешено колотилось, а на губах еще ощущался поцелуй Хен Со.

Осознав последнюю мысль, Саша в ужасе вскочил, начал плеваться и лихорадочно тереть губы, потом замер, поняв, как глупы его действия.

– Вот же черт, что это было? – выдохнул он.

Но он знал, что с ним только что случилось. Он помнил все это: скучную жизнь во дворце, толстого отца императора и… Хен Со.

Саша позволил себе длинно выругаться.

– Я что, был китайской принцессой? – пробормотал он в замешательстве, и пощупал грудь в том месте, куда ударила стрела. Сейчас там, конечно, ничего не было, никакой крови. Тут он кое-что вспомнил, и оттянув воротник футболки, рассмотрел кожу. Ну точно, его родинка, которая была с детства, находилась точно в том месте, куда ударила стрела.

– Твою мать, нда… – выдохнул Саша.

В том, что увиденные события не плод воображения ему стало ясно со всей очевидностью.

Он никогда не слышал, чтобы воспоминания прошлых жизней сопровождались потерей сознания, да и такой полный перенос в то время и событие вроде как происходит лишь под гипнозом.

 «Или у меня мозг какой-то особенный, или я сам себя случайно погрузил в гипноз, а может… не обошлось без этой дурочки в клетчатой юбочке, и ее домик что-то сделал», – подумал Саша, потирая лоб.

– Так, ну на сегодня хватит, поцелуев еще с каким-нибудь мужиком я точно не перенесу, – пробормотал Саша, вставая с кресла, но глаза его невольно уставились на обложку журнала про компьютерные игры, что лежал на полке, там были изображены рыцари на фоне замка и…

– Вот дерьмо… – успел сказать Саша, как его снова накрыло.

 

****

Он сидел на коне, слегка покачиваясь, и ждал когда же его оруженосец, наконец, зачерпнет воды в реке. Глотку нещадно сушило от выпитого накануне, а чертовы доспехи мало того, что были тяжелы, как будто на него навешали связку камней, так еще и притягивали солнечные лучи, ватник под ними уже весь пропитался потом насквозь! Ему казалось, что если конь поскачет галопом, то при каждом ударе задницы о седло из него будут брызгать струи воды, вот будет умора всем этим немытым крестьянам с луками, что стоят в арьергарде.

– Вот сир, вода сир Джон, – сказал Томас, разгибаясь и подавая ему шапку с льющейся водой.

– Что это? Надеюсь не твой носок? – пробурчал Джон.

Томас был славный парень, грязноват на лицо, во рту не хватало пары зубов, светлые волосы торчат во все стороны, но в целом неплох для крестьянина. Правда, через чур услужлив и навязчив.

Джон, довольно крякнув, вылил воду себе на голову. Это немного его взбодрило, но как же болит голова!

– Что вы делаете, сир Джон? Я думал, вы будете пить! – воскликнул Томас.

– Ну и дурак же ты! Пить воду из реки! А! Ну надо же! Я не хочу потом просидеть все сражение, удобряя почву в том лесу. Настоящие рыцари пьют не воду, ну-ка дай мне флягу!

– Вы уверены, сир? Пить вино перед сражением... Да еще после того как вы столько приняли на грудь накануне...

– Ты что, моя жена, мне указывать, а? – возмутился Джон, погрозив кулаком и чуть не упал с лошади, но удержался, ухватившись за вожжи. – А ну давай сюда мою флягу! Мы взгреем этих чертовых французов, как стаю детей!

– Ну не знаю, их так много, и все они так блистательно выглядят, – пробормотал Томас, глядя вдаль, на выстраивающиеся шеренги, и с некоторой укоризной покосился на сира Джона, как будто намекая, что кое-кто выглядит не столь блистательно.

Джон опрокинул в горящую глотку сразу половину фляги, а потом, покачнувшись в седле провозгласил:

– Как только наш король двинется на них, они просто разбегутся, вот помяни мое слово, Томас! С нами бог! Сколько еще эти французики будут нас унижать, мы обладаем всеми правами на часть этой земли! Сегодня закончится столетняя война, Томас!

– Э-э, сир, по-моему, уже трубят атаку. Я вижу, как войска сэра Бэдфорда, и сэра Мортимера выдвигаются, вам, наверное, тоже пора.

– А что это за место, Томас? Ик! Такие чудные поля и деревца, ик! Ты не знаешь, ик?!

– Э-э… не совсем. Говорят, тут неподалеку какая-то деревенька Азенкур.

– Вот, запомни это название Томас, Азенкур станет местом моей неувядающей славы и победы английского духа! Мы разнесем толпу этих разряженных французиков, как чертовых свиней!

И он воинственно взмахнул фляжкой, неосмотрительно выпустив из рук вожжи. В следующее мгновение небо почему-то оказалось внизу, а потом снова вверху и стало как-то мокро.

– Боже мой, сир! О нет! Вы упали в реку, сир!

– Что за ложь, рыцари не падают в реку! – пробулькал сир Джон, чувствуя, что куда-то погружается, а пахнущая илом жижа заливается в рот.

– Сир, ох сир, я не умею плавать сир! Помогите, кто-нибудь! Сир Джон упал с лошади в реку! Попробуйте протянуть мне руку, сир Джон!

– Я не упал с лошади! Меня скинула эта строптивая кобыла, черт тебя подери! – успел возмутится Джон, выплюнув фонтан ила, а потом начал погружаться на дно, слыша приглушенные причитания.

– О нет! Кто-нибудь! Помогите, сир Джон упал в реку, и он пьян, он сейчас утонет, а я не умею плавать! Помогите, кто-нибудь!

– От тебя никакого толку, Томас! – нечеловеческим усилием вынырнув, проорал сир Джон, а потом вода накрыла его с головой, и он погрузился во тьму.

 

****

Саша осторожно открыл один глаз и огляделся. Он лежал на полу – ну, хотя бы не на дне реки, и то хорошо. Ага, это была его комната, все в порядке, он вернулся из воспоминания. Черт возьми, как можно было так нажраться перед битвой, что упасть в реку даже не успев доехать до поля боя? Саша не мог поверить, что мог быть таким кретином.

А кстати, что там сказал этот Томас? Азенкур? Главная победа англичан над Францией в 1415 году? И он был там, и просто упал в реку не успев оголить меч? Вот это и называется эпический фэйспалм. Так бы, может, кто в учебниках написал о нем, а теперь, имя неизвестного сира Джона свяжут с Азенкуром только если какой-нибудь французский фермер наедет трактором в болоте на его замуфицированый труп, как было с той мумией, найденной не так давно где-то в Европе. Оставалось надеяться, что ученые не узнают, что он умер вовсе не от геройской стрелы.

Ох стрела, Саша снова вспомнил горячий прощальный поцелуй Хен Со, и посетовал, что не истек кровью раньше, чем этот китайский Казанова покрошил всех врагов и решил пообниматься с умирающей любимой.

Категория: 14 инкарнаций Саны Серебряковой | Добавил: ilterriorm (08.04.2017)
Просмотров: 331 | Рейтинг: 0.0/0
Форма входа
Купить мои изображения


Поиск
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0